ВД-4. Наруто/Сакура. День Святого Валентина во время войны. "Мне нечего тебе подарить, но кое-что я всё же могу сделать". Желателен R, НЦ не обязательно. Арт
Почти ПВП получилось Т.Т Простите, уважаемый заказчик. Слов 666
— Наруто, а ты знаешь... — она замирает на пороге палаты в нерешительности. Она кажется непривычно смущенной, и Наруто предпочитает не смущать ее еще больше. Прерывает вместо этого восхищенным: — Сакура-тян! Ты пришла меня навестить?.. Утром ему снова в бой, отлеживаться долго не придется. Наруто знает это и понимает, что, быть может, видит этим вечером ее в последний раз. Но это его не волнует. Он вообще редко переживает о таких вещах. Будет день — будет пища; а сейчас он просто рад тому, что она пришла к нему. — Наруто... Знаешь, какой сегодня день? — она все же набирается смелости, чтобы спросить. Вопрос заставляет сосредоточенно свести брови на переносице. — Четырнадцатое число, — бормочет Наруто, — это значит... — Сегодня день святого Валентина, Наруто. — А... ну да, — он смеется. — Забавно совпало, правда ведь, Сакура-тян? На ее лице появляется что-то... то, что он бы предпочел не видеть. Грусть? Надлом? Он не хочет думать о том, как это назвать. — Я спасла тебе жизнь, — говорит она тихо, — а ты снова пойдешь ею рисковать. И, может быть... Она замолкает. Наруто качает головой: — Не волнуйся, Сакура-тян. Со мной все будет в порядке, я никогда не рискнул бы обесценить то, что ты для меня сделала... ой. Он говорит "ой", потому что Сакура упирается коленом в его койку, наклоняется над ним — раздается едва слышный скрип пружин — и со странным придыханием произносит: — Сегодня праздник. И мне нечего тебе подарить... но кое-что я все же могу сделать. Это наследие, думает Наруто оторопело, когда она прижимается к его шее губами. Горячий влажный язык проходится по ссадине, которую не сочли нужным даже перевязать; Наруто стонет от нахлынувшего невероятного чувства и ощущает, как тяжелеет в паху. Только бы Сакура не заметила... только бы... Ее рука ложится на его ширинку в откровенно бесстыдном жесте. Откуда она знает, думает Наруто с внезапной вспышкой ревности, может, уже делала так с кем-то?.. Потом приходит запоздалое понимание: пальцы Сакуры дрожат. Нет, не делала. Просто хорошо изучила человеческую анатомию. Просто он может погибнуть, а сегодня день святого Валентина, оказывается, и все это похоже на сон. Наследие. Иначе и не скажешь: так Джирая любил неприступную Цунадэ и погиб, когда она уже готова была сдаться. Так Минато любил свою огненновласую Кушину, но и ему пришлось погибнуть... вместе с ней. Наруто дергается, пытаясь обнять Сакуру, но она шипит приглушенно: — Не двигайся, будет хуже. Он доверяется ей — как доверялся всегда. Закрывает глаза, чувствуя исходящий от нее запах: пота, влажной ткани, антисептиков, горьких лекарств... и едва уловимый цветочный аромат — запах ее кожи. Прикосновения ее руки, маленькой, теплой и нежной; деликатные касания языка. Всего этого слишком много, Наруто сходит с ума, он готов метаться по больничным простыням; тогда койка скрипит снова, а на головке его члена смыкаются упругие горячие губы. Мир становится слишком тесным, под сомкнутыми веками плывут разноцветные круги. Наруто содрогается, не в силах контролировать собственное тело, и обессиленно откидывается на подушки. Потом он открывает глаза — чтобы увидеть лицо Сакуры. Она целует его. Может, не слишком умело, он не разбирается, но с жаром отвечает ей, чувствуя у нее на языке солоновато-горький, очень знакомый привкус. Такова на вкус его жизнь. Сакура отстраняется и хочет уйти, но Наруто удерживает ее за запястье: — Еще немножко... Сакура-тян. Просто посиди со мной. Он просит так, как, наверное, просил бы в детстве. Только тогда с ним никто не оставался на ночь. Сакура не может ему отказать. Она устраивается на краешке его постели, очень осторожно, будто боясь повредить ему нечаянным прикосновением. — Можно тебя обнять? — У тебя раны, Наруто, — она отводит взгляд. Ее скулы едва уловимо покраснели, и она не сопротивляется, когда он затягивает ее в кровать, прижимается всем телом, так, что становится больно. Только бормочет что-то о грязной одежде, но Наруто ее не слушает. В конце концов она обнимает его сама и плачет. Наруто гладит ее по голове: — Все будет хорошо... Я к тебе вернусь. Он сам не понимает, что говорит; сердце щемит от непонятной нежности. Наверное, он должен чувствовать себя иначе, может, гордиться или смущаться. Вместо этого ему становится спокойно. Вот теперь-то все правильно. Так и должно быть. Кончиками пальцев смахивая слезы с ее щек, Наруто улыбается. Так ведь всегда и было: она плакала, он — улыбался.
Ооой, так здорово. *_* И смысл есть, и сравнение с прошлым, и рейтинга дали, и милый конец))) Так что не волнуйтесь, ПВП я тут не вижу) а если бы было, ничего страшного))) Открывайтесь!
Слов 666
— Наруто, а ты знаешь... — она замирает на пороге палаты в нерешительности. Она кажется непривычно смущенной, и Наруто предпочитает не смущать ее еще больше. Прерывает вместо этого восхищенным:
— Сакура-тян! Ты пришла меня навестить?..
Утром ему снова в бой, отлеживаться долго не придется. Наруто знает это и понимает, что, быть может, видит этим вечером ее в последний раз.
Но это его не волнует. Он вообще редко переживает о таких вещах. Будет день — будет пища; а сейчас он просто рад тому, что она пришла к нему.
— Наруто... Знаешь, какой сегодня день? — она все же набирается смелости, чтобы спросить.
Вопрос заставляет сосредоточенно свести брови на переносице.
— Четырнадцатое число, — бормочет Наруто, — это значит...
— Сегодня день святого Валентина, Наруто.
— А... ну да, — он смеется. — Забавно совпало, правда ведь, Сакура-тян?
На ее лице появляется что-то... то, что он бы предпочел не видеть.
Грусть? Надлом? Он не хочет думать о том, как это назвать.
— Я спасла тебе жизнь, — говорит она тихо, — а ты снова пойдешь ею рисковать. И, может быть...
Она замолкает.
Наруто качает головой:
— Не волнуйся, Сакура-тян. Со мной все будет в порядке, я никогда не рискнул бы обесценить то, что ты для меня сделала... ой.
Он говорит "ой", потому что Сакура упирается коленом в его койку, наклоняется над ним — раздается едва слышный скрип пружин — и со странным придыханием произносит:
— Сегодня праздник. И мне нечего тебе подарить... но кое-что я все же могу сделать.
Это наследие, думает Наруто оторопело, когда она прижимается к его шее губами. Горячий влажный язык проходится по ссадине, которую не сочли нужным даже перевязать; Наруто стонет от нахлынувшего невероятного чувства и ощущает, как тяжелеет в паху. Только бы Сакура не заметила... только бы...
Ее рука ложится на его ширинку в откровенно бесстыдном жесте. Откуда она знает, думает Наруто с внезапной вспышкой ревности, может, уже делала так с кем-то?.. Потом приходит запоздалое понимание: пальцы Сакуры дрожат.
Нет, не делала. Просто хорошо изучила человеческую анатомию.
Просто он может погибнуть, а сегодня день святого Валентина, оказывается, и все это похоже на сон.
Наследие. Иначе и не скажешь: так Джирая любил неприступную Цунадэ и погиб, когда она уже готова была сдаться. Так Минато любил свою огненновласую Кушину, но и ему пришлось погибнуть... вместе с ней.
Наруто дергается, пытаясь обнять Сакуру, но она шипит приглушенно:
— Не двигайся, будет хуже.
Он доверяется ей — как доверялся всегда. Закрывает глаза, чувствуя исходящий от нее запах: пота, влажной ткани, антисептиков, горьких лекарств... и едва уловимый цветочный аромат — запах ее кожи.
Прикосновения ее руки, маленькой, теплой и нежной; деликатные касания языка. Всего этого слишком много, Наруто сходит с ума, он готов метаться по больничным простыням; тогда койка скрипит снова, а на головке его члена смыкаются упругие горячие губы.
Мир становится слишком тесным, под сомкнутыми веками плывут разноцветные круги. Наруто содрогается, не в силах контролировать собственное тело, и обессиленно откидывается на подушки.
Потом он открывает глаза — чтобы увидеть лицо Сакуры.
Она целует его. Может, не слишком умело, он не разбирается, но с жаром отвечает ей, чувствуя у нее на языке солоновато-горький, очень знакомый привкус.
Такова на вкус его жизнь.
Сакура отстраняется и хочет уйти, но Наруто удерживает ее за запястье:
— Еще немножко... Сакура-тян. Просто посиди со мной.
Он просит так, как, наверное, просил бы в детстве. Только тогда с ним никто не оставался на ночь.
Сакура не может ему отказать. Она устраивается на краешке его постели, очень осторожно, будто боясь повредить ему нечаянным прикосновением.
— Можно тебя обнять?
— У тебя раны, Наруто, — она отводит взгляд. Ее скулы едва уловимо покраснели, и она не сопротивляется, когда он затягивает ее в кровать, прижимается всем телом, так, что становится больно. Только бормочет что-то о грязной одежде, но Наруто ее не слушает.
В конце концов она обнимает его сама и плачет.
Наруто гладит ее по голове:
— Все будет хорошо... Я к тебе вернусь.
Он сам не понимает, что говорит; сердце щемит от непонятной нежности. Наверное, он должен чувствовать себя иначе, может, гордиться или смущаться. Вместо этого ему становится спокойно. Вот теперь-то все правильно. Так и должно быть.
Кончиками пальцев смахивая слезы с ее щек, Наруто улыбается.
Так ведь всегда и было: она плакала, он — улыбался.
а если бы было, ничего страшного)))Открывайтесь!
Заказчик.
Так и думала, что твоя заявка
а.
Спасибо огромное, порадовали!
Вам спасибо!