Саске не любил детей. Не любил от слова «вообще». Мысль о том, чтобы жениться и определенным образом поучаствовать в процессе деторождения, вызывала у последнего из клана Учиха необъяснимое отвращение. На стандартный вопрос о жизненных целях, который задавали всем выпускникам Академии ниндзя, Саске ответил именно так, как от него ожидали: возродить клан, но в дальнейшем ничего для этого не предпринимал. А еще Саске не курил. Он, может, и хотел бы. Здоровье — более чем в порядке, денег — навалом, вознаграждения за успешно выполненные мисии уже составляют приличное состояние, так почему бы и не завести вредную привычку? Заодно для того, чтобы потянуть время, пригодится. Но нет — Саске не курил. Он сам не знал, что делает и для чего рискует жизнью. Долг для него — пустое слово. Всегда было таковым. Раньше он хотел превзойти. Доказать. Потом он хотел убить, но вместо этого нашел холодеющий труп и рыдал над ним — второй раз в жизни? Третий? Саске не относился к людям, которые легко выражают свои эмоции. Да, с эмоциями было паршиво. И со свободным временем — тоже. Саске не знал, как его тратить. Выпивка отпадала. Яды на Саске не действовали вследствие специализации. В принципе, никотин на него тоже не действовал, но курение предполагало некий набор практически ритуальных действий. Выпивка была от ритуалов на порядок дальше. В период подросткового увлечения книжной премудростью Саске узнал, что восточные народы предпочитают курить, а вот западные — выпивать, и поэтому ничего странного в своем неприятии напивания не нашел. Не тот менталитет. Книги Саске отталкивали, как и то, что можно было увидеть по телевизору. Все это вызывало непроизвольное подергивание века и заставляло сжимать зубы — ложь. Оставались женщины, но к ним Саске тоже особой приязни не питал. Он привык быть один; устоявшуюся позицию не могли изменить даже настойчивые увещевания Хокаге — дескать, пора бы уже и клан возрождать. Возродить клан, дать ход ненависти, которая сожрала тех, кого он любил, а его самого выплюнула? Обойдется как-нибудь Коноха без шарингана. Если что, пересадит кому... после его смерти. Когда эта самая смерть наступит, Саске не сильно заботило. Жить ему было почти что и незачем. На миссиях времени думать об этом не оставалось. Там он был нужен. В остальное время… В остальное время он был сплошным «нет», человеком со знаком минус, готовым наплевать на себя так же, как на окружающий мир. К сожалению, наплевать он так и не наплевал, даже курить не начал, и теперь горько об этом жалел. — Шикамару не подходит для этого задания, — отрезала Хокаге. — Он курит. А остальные надежные синоби на миссиях. Остаешься только ты. — Пусть не курит при ребенке, — последнее слово далось Саске с заметным трудом. — Или вообще на время бросит. — Он будет вести себя неадекватно, — Хокаге уперлась рогом. — А мальчику требуются теплые, доверительные отношения. Саске мысленно застонал. Он не знал никого, менее подходящего для доверительных отношений, чем он сам. Его даже товарищи на миссиях сторонились, люди, которым он не раз спасал жизнь. — Этот ребенок очень ценен для нас, — продолжила Хокаге. — Он — джинчурики Девятихвостого, оружие Конохи. Ему нужна надежная защита. — Нянька ему нужна, — не согласился Саске. — Это задание для куноичи. — Сейчас в деревне нет куноичи необходимого уровня, — возразила Хокаге. Заправила за ухо розовую прядь: — Если, конечно, не считать меня. Саске представил Хокаге с ребенком и впервые испытал к неизвестному мальчику искреннее сочувствие. *** Саске не любил детей. Знакомство с джинчурики Девятихвостого только утвердило его в этом твердом мнении. — Ты кто? — поинтересовался светловолосый пацан со сбитыми коленками, увидев Саске на пороге небольшой квартирки. Жилплощадь для джинчурики была любезно предоставлена Конохой. — Я — Саске, — сказал Саске. Давненько ему не приходилось представляться. — Ааа, — протянул пацан. — А где Сакура-тян? Саске наморщил лоб, пытаясь понять, кого имеет в виду джинчурики, потом бросил эту гиблую затею: — Вообще-то, если тебе назвали имя — полагается называть свое. В ответ. — Наруто, — буркнул пацан. — Я — Наруто. Так Сакура-тян сегодня не придет? И надулся. Вместо ответа на риторический вопрос Саске прошествовал в комнату и, усевшись на подоконник, выглянул в окно. Тишь да гладь — от кого защищать этого пацана, посреди-то Конохи? — Ты можешь уйти, — словно в ответ на собственные мысли, Саске услышал голос Наруто. — Ты будешь мне мешать. Саске приподнял брови. — Я играю, — Наруто указал на игрушки, беспорядочно рассыпанные по полу. Какие-то машинки, конструкторы… Саске смутно помнил собственное детство. Вроде бы игрушек у него не было — если не считать таковыми кунаи. — Ты — мешаешь, — расставил акценты Наруто. — Уходи. Саске посмотрел на свое задание с подоконника и мысленно произнес любимое словечко Шикамару. *** После третьего дня, проведенного в компании Саске, Наруто перестал обращать на свою непрошеную няньку внимание. К слову, в няньке он не сказать чтобы нуждался. Ребенок прекрасно знал, как заварить рамэн, не облившись кипятком, самостоятельно бегал за покупками, регулярно пил молоко и не скучал, даже сидя часы напролет в квартире. На улицу Наруто выходить не любил. Саске мог только удивляться этому — Наруто, как он успел заметить, был страшным непоседой и очень эмоциональным ребенком. Обычно таких дома силком не удержишь. Эмоциям Наруто давал выход, играя со своими роботами и фигурками популярных персонажей детских произведений. Он выдумывал вполне связные, хотя и совершенно не сопоставимые с жизнью сюжеты. В каждом сюжете обязательно появлялась загадочная девочка по имени Сакура-тян. Обычно ее роль исполняла маленькая кукла, невесть как затесавшаяся среди прочих игрушек. Наруто очень любил эту куклу — что не мешало ему в очередном сюжете заставлять ее драться с опаснейшими персонажами. Разумеется, Сакура-тян всегда побеждала и возвращалась домой, к своему сыну — храбрейшему шиноби обитаемого мира. Пару раз сын, то есть Наруто, спасал ее, пару раз — она его. В общем, все это было настолько личным, что Саске уже не терялся в догадках, чем же может помешать Наруто в его играх. И то — сюжеты с Сакурой разыгрывались, только когда нежелательный воспитатель уходил в соседнюю комнату. Что, конечно, не мешало Саске видеть и слышать. «Внутренний мир, — думал он недовольно, наблюдая за играми Наруто. — Этот ребенок настолько погружен в себя, что игры для него реальнее окружающей реальности. Конечно, лучше пусть фантазирует, чем не расстается с приставкой или не отлепляется от телевизора/комиксов…» Телевизор Наруто и впрямь интересовал не слишком. Да, мальчик активно ознакамливался с детскими произведениями, может, даже активнее, чем полагается в его возрасте, и ни разу не просил Саске почитать ему или объяснить что-то. Но так происходило не потому, что Наруто интересовали чужие выдумки. Он будто использовал их, чтобы конструировать свою, совершенно особенную реальность. И это Саске не нравилось. Привыкший любую миссию выполнять на высшем уровне, на третий день Саске обратился к Наруто с просьбой: — Возьми меня в свою игру. Наруто похлопал светлыми ресницами, потом покачал головой: — Нет. — Почему? — решил спросить Саске. — Ты — не Сакура-тян, — припечатал Наруто. — И еще ты настоящий. Не как они, — кивнул в сторону игрушек. — Ты не можешь быть в моей игре. — Ты хочешь сказать, — уточнил Саске, — что Сакура может быть настоящей? — Сакура-тян, — недовольно поправил Наруто. — Так она и была настоящей, пока ты не появился. Ты ее у меня отобрал. И отвернулся, не желая продолжать беседу. Саске воззрился в потолок, поражаясь своему стоическому терпению. *** — А ты себе отдушину нашел, Саске-кун, — Ино хихикала. Она была потная и раскрасневшаяся — набралась после своей долгосрочной миссии здорово, только пьяных танцев на столе не хватало. — Вроде за ребенком теперь присматриваешь… — Ты умеешь обращаться с детьми? — коротко спросил Саске. Он для того и пришел к Ино — чтобы узнать больше. Ему катастрофически не хватало информации. — Что там сложного, — фыркнула Ино. — Мальчики любят оружие, девочки — кукол. Саске задумался. Наруто любил куклу по имени Сакура-тян явно больше, чем своих боевых роботов. Может, Наруто — девочка? Нет, исключено. — А если ты о джинчурики — то это лучше у Сакуры узнать, — добавила Ино. — Он — необычный ребенок. — У Сакуры? — Ну, у Хокаге. Саске почти услышал щелчок, с которым встали на место фрагменты воображаемого паззла. *** — Я приведу к тебе Сакуру. — Правда? — Наруто обернулся к Саске всем телом, хотя до этих слов старательно игнорировал его присутствие. — Если ты возьмешь меня в свою игру. — Я не могу… — начал Наруто. Потом совсем по-взрослому вздохнул: — Ладно. Ради Сакуры-тян. *** Маска была Наруто велика: вот что сразу поняла Харуно Сакура, Шестая Хокаге деревни Скрытого Листа. Потом она поняла еще кое-что: Саске снял маску. А Наруто сидит у него на коленях. И оба улыбаются; она не могла вспомнить, когда до этого видела улыбку хотя бы одного из них. *** Саске не любил детей. Он и сейчас не мог сказать обратного, но в одном был уверен: хорошо, что он не курит.
-
-
26.01.2014 в 20:49Саске не любил детей.
Не любил от слова «вообще». Мысль о том, чтобы жениться и определенным образом поучаствовать в процессе деторождения, вызывала у последнего из клана Учиха необъяснимое отвращение. На стандартный вопрос о жизненных целях, который задавали всем выпускникам Академии ниндзя, Саске ответил именно так, как от него ожидали: возродить клан, но в дальнейшем ничего для этого не предпринимал.
А еще Саске не курил.
Он, может, и хотел бы. Здоровье — более чем в порядке, денег — навалом, вознаграждения за успешно выполненные мисии уже составляют приличное состояние, так почему бы и не завести вредную привычку? Заодно для того, чтобы потянуть время, пригодится.
Но нет — Саске не курил.
Он сам не знал, что делает и для чего рискует жизнью. Долг для него — пустое слово. Всегда было таковым.
Раньше он хотел превзойти. Доказать.
Потом он хотел убить, но вместо этого нашел холодеющий труп и рыдал над ним — второй раз в жизни? Третий?
Саске не относился к людям, которые легко выражают свои эмоции. Да, с эмоциями было паршиво. И со свободным временем — тоже. Саске не знал, как его тратить.
Выпивка отпадала. Яды на Саске не действовали вследствие специализации. В принципе, никотин на него тоже не действовал, но курение предполагало некий набор практически ритуальных действий. Выпивка была от ритуалов на порядок дальше. В период подросткового увлечения книжной премудростью Саске узнал, что восточные народы предпочитают курить, а вот западные — выпивать, и поэтому ничего странного в своем неприятии напивания не нашел. Не тот менталитет.
Книги Саске отталкивали, как и то, что можно было увидеть по телевизору. Все это вызывало непроизвольное подергивание века и заставляло сжимать зубы — ложь.
Оставались женщины, но к ним Саске тоже особой приязни не питал. Он привык быть один; устоявшуюся позицию не могли изменить даже настойчивые увещевания Хокаге — дескать, пора бы уже и клан возрождать.
Возродить клан, дать ход ненависти, которая сожрала тех, кого он любил, а его самого выплюнула? Обойдется как-нибудь Коноха без шарингана. Если что, пересадит кому... после его смерти.
Когда эта самая смерть наступит, Саске не сильно заботило. Жить ему было почти что и незачем. На миссиях времени думать об этом не оставалось. Там он был нужен. В остальное время…
В остальное время он был сплошным «нет», человеком со знаком минус, готовым наплевать на себя так же, как на окружающий мир.
К сожалению, наплевать он так и не наплевал, даже курить не начал, и теперь горько об этом жалел.
— Шикамару не подходит для этого задания, — отрезала Хокаге. — Он курит. А остальные надежные синоби на миссиях. Остаешься только ты.
— Пусть не курит при ребенке, — последнее слово далось Саске с заметным трудом. — Или вообще на время бросит.
— Он будет вести себя неадекватно, — Хокаге уперлась рогом. — А мальчику требуются теплые, доверительные отношения.
Саске мысленно застонал. Он не знал никого, менее подходящего для доверительных отношений, чем он сам. Его даже товарищи на миссиях сторонились, люди, которым он не раз спасал жизнь.
— Этот ребенок очень ценен для нас, — продолжила Хокаге. — Он — джинчурики Девятихвостого, оружие Конохи. Ему нужна надежная защита.
— Нянька ему нужна, — не согласился Саске. — Это задание для куноичи.
— Сейчас в деревне нет куноичи необходимого уровня, — возразила Хокаге. Заправила за ухо розовую прядь: — Если, конечно, не считать меня.
Саске представил Хокаге с ребенком и впервые испытал к неизвестному мальчику искреннее сочувствие.
***
Саске не любил детей.
Знакомство с джинчурики Девятихвостого только утвердило его в этом твердом мнении.
— Ты кто? — поинтересовался светловолосый пацан со сбитыми коленками, увидев Саске на пороге небольшой квартирки. Жилплощадь для джинчурики была любезно предоставлена Конохой.
— Я — Саске, — сказал Саске. Давненько ему не приходилось представляться.
— Ааа, — протянул пацан. — А где Сакура-тян?
Саске наморщил лоб, пытаясь понять, кого имеет в виду джинчурики, потом бросил эту гиблую затею:
— Вообще-то, если тебе назвали имя — полагается называть свое. В ответ.
— Наруто, — буркнул пацан. — Я — Наруто. Так Сакура-тян сегодня не придет?
И надулся.
Вместо ответа на риторический вопрос Саске прошествовал в комнату и, усевшись на подоконник, выглянул в окно. Тишь да гладь — от кого защищать этого пацана, посреди-то Конохи?
— Ты можешь уйти, — словно в ответ на собственные мысли, Саске услышал голос Наруто. — Ты будешь мне мешать.
Саске приподнял брови.
— Я играю, — Наруто указал на игрушки, беспорядочно рассыпанные по полу. Какие-то машинки, конструкторы… Саске смутно помнил собственное детство. Вроде бы игрушек у него не было — если не считать таковыми кунаи.
— Ты — мешаешь, — расставил акценты Наруто. — Уходи.
Саске посмотрел на свое задание с подоконника и мысленно произнес любимое словечко Шикамару.
***
После третьего дня, проведенного в компании Саске, Наруто перестал обращать на свою непрошеную няньку внимание. К слову, в няньке он не сказать чтобы нуждался. Ребенок прекрасно знал, как заварить рамэн, не облившись кипятком, самостоятельно бегал за покупками, регулярно пил молоко и не скучал, даже сидя часы напролет в квартире. На улицу Наруто выходить не любил. Саске мог только удивляться этому — Наруто, как он успел заметить, был страшным непоседой и очень эмоциональным ребенком. Обычно таких дома силком не удержишь.
Эмоциям Наруто давал выход, играя со своими роботами и фигурками популярных персонажей детских произведений. Он выдумывал вполне связные, хотя и совершенно не сопоставимые с жизнью сюжеты. В каждом сюжете обязательно появлялась загадочная девочка по имени Сакура-тян. Обычно ее роль исполняла маленькая кукла, невесть как затесавшаяся среди прочих игрушек. Наруто очень любил эту куклу — что не мешало ему в очередном сюжете заставлять ее драться с опаснейшими персонажами. Разумеется, Сакура-тян всегда побеждала и возвращалась домой, к своему сыну — храбрейшему шиноби обитаемого мира. Пару раз сын, то есть Наруто, спасал ее, пару раз — она его. В общем, все это было настолько личным, что Саске уже не терялся в догадках, чем же может помешать Наруто в его играх. И то — сюжеты с Сакурой разыгрывались, только когда нежелательный воспитатель уходил в соседнюю комнату. Что, конечно, не мешало Саске видеть и слышать.
«Внутренний мир, — думал он недовольно, наблюдая за играми Наруто. — Этот ребенок настолько погружен в себя, что игры для него реальнее окружающей реальности. Конечно, лучше пусть фантазирует, чем не расстается с приставкой или не отлепляется от телевизора/комиксов…»
Телевизор Наруто и впрямь интересовал не слишком. Да, мальчик активно ознакамливался с детскими произведениями, может, даже активнее, чем полагается в его возрасте, и ни разу не просил Саске почитать ему или объяснить что-то. Но так происходило не потому, что Наруто интересовали чужие выдумки. Он будто использовал их, чтобы конструировать свою, совершенно особенную реальность. И это Саске не нравилось.
Привыкший любую миссию выполнять на высшем уровне, на третий день Саске обратился к Наруто с просьбой:
— Возьми меня в свою игру.
Наруто похлопал светлыми ресницами, потом покачал головой:
— Нет.
— Почему? — решил спросить Саске.
— Ты — не Сакура-тян, — припечатал Наруто. — И еще ты настоящий. Не как они, — кивнул в сторону игрушек. — Ты не можешь быть в моей игре.
— Ты хочешь сказать, — уточнил Саске, — что Сакура может быть настоящей?
— Сакура-тян, — недовольно поправил Наруто. — Так она и была настоящей, пока ты не появился. Ты ее у меня отобрал.
И отвернулся, не желая продолжать беседу.
Саске воззрился в потолок, поражаясь своему стоическому терпению.
***
— А ты себе отдушину нашел, Саске-кун, — Ино хихикала. Она была потная и раскрасневшаяся — набралась после своей долгосрочной миссии здорово, только пьяных танцев на столе не хватало. — Вроде за ребенком теперь присматриваешь…
— Ты умеешь обращаться с детьми? — коротко спросил Саске. Он для того и пришел к Ино — чтобы узнать больше. Ему катастрофически не хватало информации.
— Что там сложного, — фыркнула Ино. — Мальчики любят оружие, девочки — кукол.
Саске задумался. Наруто любил куклу по имени Сакура-тян явно больше, чем своих боевых роботов.
Может, Наруто — девочка? Нет, исключено.
— А если ты о джинчурики — то это лучше у Сакуры узнать, — добавила Ино. — Он — необычный ребенок.
— У Сакуры?
— Ну, у Хокаге.
Саске почти услышал щелчок, с которым встали на место фрагменты воображаемого паззла.
***
— Я приведу к тебе Сакуру.
— Правда? — Наруто обернулся к Саске всем телом, хотя до этих слов старательно игнорировал его присутствие.
— Если ты возьмешь меня в свою игру.
— Я не могу… — начал Наруто. Потом совсем по-взрослому вздохнул: — Ладно. Ради Сакуры-тян.
***
Маска была Наруто велика: вот что сразу поняла Харуно Сакура, Шестая Хокаге деревни Скрытого Листа.
Потом она поняла еще кое-что: Саске снял маску. А Наруто сидит у него на коленях. И оба улыбаются; она не могла вспомнить, когда до этого видела улыбку хотя бы одного из них.
***
Саске не любил детей. Он и сейчас не мог сказать обратного, но в одном был уверен: хорошо, что он не курит.
-
-
26.01.2014 в 22:19не з.
-
-
26.01.2014 в 22:22а.
-
-
30.06.2014 в 21:26-
-
01.07.2014 в 17:40