как-то получилось немного не туда. но пометок про флафф или юмор вроде не было. ~1240 слов
- День всех кого? - скептически осведомился Кисаме. - Влюбленных, - вздохнул Учиха. - Это давняя традиция западных стран, не слышал? Есть несколько легенд об этом празднике. Итачи, как и все в Акацках, романтиком не был, но каждый год в День Всех Влюбленных его душа наполнялась тихой светлой грустью. Возможно, это результат смирения с тем, что сам Итачи больше никогда не увидит свою возлюбленную, а возможно и нет. Мысли всегда мешают чувствам, это Итачи давно понял. Не стоит копаться в собственной душе, можно такого накопать, что и с ума сойти недолго. Кисаме ничего не ответил, однако к вечеру о странном западном празднике уже все знали. Каждый счел своим долгом посмеяться над сентиментальностью Учихи в частности и человечества в целом, и День Всех Влюбленных, конечно, решено было не отмечать: совместный ужин стал результатом скорее единодушного осуждения всякого рода влюбленностей как слабости. - Язычники, - Хидан презрительно сплюнул. - Все же заебись придумали в этой легенде про придурка-священника - бабы отвлекают от войны, вот и нечего жениться. Я не первый век живу! И как-то обхожусь без домашних супчиков и крикливых пиздюков. - Да ты сам еще как дите неразумное, - ухмылка Какузу выглядела в тусклом свете огня если не пугающе, то уж по крайней мере неестественно. Среди своих маску он не носил. - Еще? - тут же взъерепенился бессмертный. - Да я уж постарше тебя буду, развалина недобитая! И сохранился получше! - Хидан развел руки, демонстрируя напарнику бледное натренированное тело. К эксгибиционисту давно уже все привыкли и были благодарны хотя бы за то, что он носит штаны. Хидан уселся за стол, на котором Конан уже заботливо расставила тарелки с рисом и рыбой. В еде Акацки не привередливы. Те из них, кто в этом вообще нуждается. В комнате не было ни Сасори, ни Зэцу, ни, конечно, Лидера. "Нагато, наверное, давно уже спит, он так выматывает себя последние недели." - Садитесь, - тихий голос Конан прервал все крики и споры, отступники послушно расселись по своим местам и приступили к еде. Хидан, закрыв глаза, бубнил под нос молитву. Лицо его стало серьезным, как будто даже проступили строгие аристократические черты. - Всегда хотел спросить, - Кисаме неожиданно ткнул палочками в сторону Дейдары. Тот слегка нахмурился. - Ты можешь жрать руками? - Хошигаке гоготнул, довольный собой, и с деланным любопытством начал рассматривать собственные ладони, представляя, наверное, как на них смотрелись бы рты. - А ты вообще вправе есть рыбу? - вопросом на вопрос ответил Дейдара. - Это же для тебя каннибализм. Или ваш вид этикой не заморачивается? Что поймаю, то и съем? - Хватит, - одернул их Итачи. - За едой... Оба замолчали: Хошигаке - пристыженно, Дейдара - уязвленно. Заговорили о работе, о мелких бытовых проблемах, даже предались воспоминаниям, потому что высокие материи в такой разношерстной компанией были реальной угрозой драки, а то и масштабного сражения. У каждого была своя правда. Свой путь. Лишь на время они пересеклись в неуютной комнате за чашкой травяного чая, чтобы под мерное тиканье часов потрепаться ни о чем и почти почувствовать себя обычными людьми.
Разошлись поздно. Прежде, чем Итачи, распрощавшись со своим персональным Днем Грусти, провалился в сон, Кисаме тихо окликнул его из другого угла комнаты: - Вы откуда вообще этот праздник чертов выкопали, Итачи-сан? - Я много читал, - бесцветно ответил Учиха, и напарник понял, что разговора не выйдет. Итачи опять закрылся в свой панцирь. Хошигаке прикидывал, влюблялся ли когда-нибудь. Да, пожалуй, было. Еще мальчишкой. Кисаме представлял миниатюрную девчушку с длинными струящимися, как шелк, волосами. И вспоминал, как теплело в груди, стоило ему коснуться ее. Мечник хмыкнул. Вот уж точно всякое бывало. Неплохо бы испытать такое еще хоть раз. С этими мыслями он провалился в сон. А вот Итачи не спал. Если дать воспоминаниям волю, они сожрут тебя. Но, зацепившись за книги, мысли полетела дальше, и Учиха был не в силах ее остановить. Учебники, приключения, легенды. А потом детские книжки вслух для младшего брата. Его первые стихи, которые он с гордостью рассказывал Итачи наизусть. И первые страшилки, после которых под утро он тайком пробирался к брату в спальню, чтобы поспать хоть несколько часов. "Саске-Саске," - с тоской подумал Итачи. "На любой праздник ты мой лучший подарок."
Конан сидела у постели Нагато и пересказывала ему события прошедшего вечера. Они тихо смеялись и подолгу неотрывно смотрели друг другу в глаза. Все, что осталось у Нагато, - его белоснежный Ангел, его единственная радость и единственная любовь. Ему, искалеченному, покинутому, праздник не показался излишне сентиментальным. Оставшись один, он обнаружил у себя на груди маленькое бумажное сердечко. "для Нагато." Это было даже больше, чем он смел себе представлять. Все, что было у Конан, - потускневшие воспоминания о двух лучших друзьях и то, что от них осталось. Она не могла уйти. Она никогда не уйдет. Но, оставаясь с призраками Нагато и Яхико, отгороженная ими от всего остального мира, она чувствовала себя нестерпимо одинокой. Иногда так хотелось поговорить с Учихой Итачи. Он бы все понял. Он бы едва заметно кивнул головой. Но никогда бы не обнял. Для всех здесь Конан раз и навсегда женщина Лидера - неприступная, отстраненная. Разве что... Куноичи нервно улыбнулась: "Могу я себе позволить один маленький подарок на день всех влюбленных? Тем более, всегда было интересно, сколько же ему на самом деле лет. И всегда ли он ведет себя как придурок." Она махнула рукой, и из рукава у нее выскользнул маленький бумажный самолетик.
Хидан недоверчиво разглядывал аккуратный листочек бумаги. Зовет. Сама. Жрец натянул штаны, приложил к губам медальон, шепнул пару слов и выскользнул в коридор. От таких подарков не отказываются. Оставшись один, Какузу с наслаждением вслушивался в звенящую тишину. Было слышно, как в камине трещат дрова и как кричит где-то на улице кот, но отчетливей всего Какузу различал отсутствие Хидана - сладостное ощущение покоя и немного, совсем капельку, пустоты.
Дейдара лежал на футоне и баловался. В воздухе над ним миниатюрные птицы схлестнулись с небольшим драконом. В комнате горел свет, поэтому взрывы крошечных птичек-камикадзе смотрелись не так эффектно, но Дейдару веселило и это. По ночам Сасори работал и, когда под утро подрывник срубался, Акасуна все так же сидел за своим рабочим столом спиной к напарнику. А утром вставал раньше него и неизменно куда-то уходил. Много было ночей, когда Дейдара хотел досидеть до победного конца, удостовериться в том, что напарник вообще не спит, сходить с ним на утреннюю прогулку, но неизменно проваливался в сон с первыми лучами солнца. Так будет и сегодня, он был уверен, но отчего-то не спешил готовиться ко сну. Тем более, что диалог с кукольником, хоть и растянутый, неторопливый, все же не такое частое явление. - И как они выглядят? - Да черт разберет, м. Сначала это вроде были письма. Из бумаги, видать. В форме сердца, м. А теперь делают из чего попало. Дейдара схватил одну из птичек, поработал над ней и выпустил в сторону Сасори аккуратное сердечко, отчаянно махающее небольшими крылышками. Оно еле держалось в воздухе, парень слегка просчитался с весом, но это было не важно, ему тут лететь-то. - Вроде таких, наверное, - Дейдара дождался, когда его валентинка замаячит у Сасори перед самым носом и кукольник обратит на нее внимание... - Катсу, - прошептал подрывник, и сердце взорвалось, осыпав стол искрами и пеплом. Сасори обернулся. Дейдара сиял, но под его взглядом улыбка исчезла. - Ой да бросьте. Вот вам хоть раз кто-то дарил сердце? - Дарил, - как-то надломленно ответил Сасори, и его напарник решил, что сейчас действительно лучше помалкивать. А вот если удастся не уснуть, и увязаться следом с утра... Дейдара давно заметил, что часов в восемь напарник как будто становится чуть более словоохотлив. Дейдара вернулся к своему маленькому сражению. Птичек осталось всего две, и теперь было уже понятно, кто победит.
Такой классный текст Не уверена, что могу похвалить его так, как он этого заслуживает - но мне очень, очень понравилось. Автор, спасибо вам огромное! *__* И за ХидаКонан, если я все правильно поняла, - отдельное аригато; и вообще, такие они все... верибельные, не все гладко между ними, но тем и привлекательно - они живые, не картонные, это чувствуется. Еще раз большое спасибо и... откройтесь, пожалуйста
заказчик
Очень бы хотелось перепостить ваше исполнение к себе - с указанием авторства, естественно
Laora, ох, вы меня явно перехвалили спасибо большое за такой отзыв, это очень приятно) рада, что не разочаровала, превратив радостную заявку во что-то ангстовое)) забирайте, конечно И за ХидаКонан, если я все правильно поняла правильно-правильно) автор
-
-
02.02.2015 в 19:25~1240 слов
- День всех кого? - скептически осведомился Кисаме.
- Влюбленных, - вздохнул Учиха. - Это давняя традиция западных стран, не слышал? Есть несколько легенд об этом празднике.
Итачи, как и все в Акацках, романтиком не был, но каждый год в День Всех Влюбленных его душа наполнялась тихой светлой грустью. Возможно, это результат смирения с тем, что сам Итачи больше никогда не увидит свою возлюбленную, а возможно и нет. Мысли всегда мешают чувствам, это Итачи давно понял. Не стоит копаться в собственной душе, можно такого накопать, что и с ума сойти недолго.
Кисаме ничего не ответил, однако к вечеру о странном западном празднике уже все знали. Каждый счел своим долгом посмеяться над сентиментальностью Учихи в частности и человечества в целом, и День Всех Влюбленных, конечно, решено было не отмечать: совместный ужин стал результатом скорее единодушного осуждения всякого рода влюбленностей как слабости.
- Язычники, - Хидан презрительно сплюнул. - Все же заебись придумали в этой легенде про придурка-священника - бабы отвлекают от войны, вот и нечего жениться. Я не первый век живу! И как-то обхожусь без домашних супчиков и крикливых пиздюков.
- Да ты сам еще как дите неразумное, - ухмылка Какузу выглядела в тусклом свете огня если не пугающе, то уж по крайней мере неестественно. Среди своих маску он не носил.
- Еще? - тут же взъерепенился бессмертный. - Да я уж постарше тебя буду, развалина недобитая! И сохранился получше! - Хидан развел руки, демонстрируя напарнику бледное натренированное тело. К эксгибиционисту давно уже все привыкли и были благодарны хотя бы за то, что он носит штаны. Хидан уселся за стол, на котором Конан уже заботливо расставила тарелки с рисом и рыбой. В еде Акацки не привередливы. Те из них, кто в этом вообще нуждается. В комнате не было ни Сасори, ни Зэцу, ни, конечно, Лидера. "Нагато, наверное, давно уже спит, он так выматывает себя последние недели."
- Садитесь, - тихий голос Конан прервал все крики и споры, отступники послушно расселись по своим местам и приступили к еде.
Хидан, закрыв глаза, бубнил под нос молитву. Лицо его стало серьезным, как будто даже проступили строгие аристократические черты.
- Всегда хотел спросить, - Кисаме неожиданно ткнул палочками в сторону Дейдары. Тот слегка нахмурился. - Ты можешь жрать руками? - Хошигаке гоготнул, довольный собой, и с деланным любопытством начал рассматривать собственные ладони, представляя, наверное, как на них смотрелись бы рты.
- А ты вообще вправе есть рыбу? - вопросом на вопрос ответил Дейдара. - Это же для тебя каннибализм. Или ваш вид этикой не заморачивается? Что поймаю, то и съем?
- Хватит, - одернул их Итачи. - За едой...
Оба замолчали: Хошигаке - пристыженно, Дейдара - уязвленно. Заговорили о работе, о мелких бытовых проблемах, даже предались воспоминаниям, потому что высокие материи в такой разношерстной компанией были реальной угрозой драки, а то и масштабного сражения. У каждого была своя правда. Свой путь. Лишь на время они пересеклись в неуютной комнате за чашкой травяного чая, чтобы под мерное тиканье часов потрепаться ни о чем и почти почувствовать себя обычными людьми.
Разошлись поздно. Прежде, чем Итачи, распрощавшись со своим персональным Днем Грусти, провалился в сон, Кисаме тихо окликнул его из другого угла комнаты:
- Вы откуда вообще этот праздник чертов выкопали, Итачи-сан?
- Я много читал, - бесцветно ответил Учиха, и напарник понял, что разговора не выйдет. Итачи опять закрылся в свой панцирь. Хошигаке прикидывал, влюблялся ли когда-нибудь. Да, пожалуй, было. Еще мальчишкой. Кисаме представлял миниатюрную девчушку с длинными струящимися, как шелк, волосами. И вспоминал, как теплело в груди, стоило ему коснуться ее. Мечник хмыкнул. Вот уж точно всякое бывало. Неплохо бы испытать такое еще хоть раз. С этими мыслями он провалился в сон. А вот Итачи не спал. Если дать воспоминаниям волю, они сожрут тебя. Но, зацепившись за книги, мысли полетела дальше, и Учиха был не в силах ее остановить. Учебники, приключения, легенды. А потом детские книжки вслух для младшего брата. Его первые стихи, которые он с гордостью рассказывал Итачи наизусть. И первые страшилки, после которых под утро он тайком пробирался к брату в спальню, чтобы поспать хоть несколько часов. "Саске-Саске," - с тоской подумал Итачи. "На любой праздник ты мой лучший подарок."
Конан сидела у постели Нагато и пересказывала ему события прошедшего вечера. Они тихо смеялись и подолгу неотрывно смотрели друг другу в глаза. Все, что осталось у Нагато, - его белоснежный Ангел, его единственная радость и единственная любовь. Ему, искалеченному, покинутому, праздник не показался излишне сентиментальным. Оставшись один, он обнаружил у себя на груди маленькое бумажное сердечко. "для Нагато." Это было даже больше, чем он смел себе представлять.
Все, что было у Конан, - потускневшие воспоминания о двух лучших друзьях и то, что от них осталось. Она не могла уйти. Она никогда не уйдет. Но, оставаясь с призраками Нагато и Яхико, отгороженная ими от всего остального мира, она чувствовала себя нестерпимо одинокой. Иногда так хотелось поговорить с Учихой Итачи. Он бы все понял. Он бы едва заметно кивнул головой. Но никогда бы не обнял. Для всех здесь Конан раз и навсегда женщина Лидера - неприступная, отстраненная. Разве что... Куноичи нервно улыбнулась: "Могу я себе позволить один маленький подарок на день всех влюбленных? Тем более, всегда было интересно, сколько же ему на самом деле лет. И всегда ли он ведет себя как придурок." Она махнула рукой, и из рукава у нее выскользнул маленький бумажный самолетик.
Хидан недоверчиво разглядывал аккуратный листочек бумаги. Зовет. Сама. Жрец натянул штаны, приложил к губам медальон, шепнул пару слов и выскользнул в коридор. От таких подарков не отказываются.
Оставшись один, Какузу с наслаждением вслушивался в звенящую тишину. Было слышно, как в камине трещат дрова и как кричит где-то на улице кот, но отчетливей всего Какузу различал отсутствие Хидана - сладостное ощущение покоя и немного, совсем капельку, пустоты.
Дейдара лежал на футоне и баловался. В воздухе над ним миниатюрные птицы схлестнулись с небольшим драконом. В комнате горел свет, поэтому взрывы крошечных птичек-камикадзе смотрелись не так эффектно, но Дейдару веселило и это. По ночам Сасори работал и, когда под утро подрывник срубался, Акасуна все так же сидел за своим рабочим столом спиной к напарнику. А утром вставал раньше него и неизменно куда-то уходил. Много было ночей, когда Дейдара хотел досидеть до победного конца, удостовериться в том, что напарник вообще не спит, сходить с ним на утреннюю прогулку, но неизменно проваливался в сон с первыми лучами солнца. Так будет и сегодня, он был уверен, но отчего-то не спешил готовиться ко сну. Тем более, что диалог с кукольником, хоть и растянутый, неторопливый, все же не такое частое явление.
- И как они выглядят?
- Да черт разберет, м. Сначала это вроде были письма. Из бумаги, видать. В форме сердца, м. А теперь делают из чего попало.
Дейдара схватил одну из птичек, поработал над ней и выпустил в сторону Сасори аккуратное сердечко, отчаянно махающее небольшими крылышками. Оно еле держалось в воздухе, парень слегка просчитался с весом, но это было не важно, ему тут лететь-то.
- Вроде таких, наверное, - Дейдара дождался, когда его валентинка замаячит у Сасори перед самым носом и кукольник обратит на нее внимание...
- Катсу, - прошептал подрывник, и сердце взорвалось, осыпав стол искрами и пеплом.
Сасори обернулся. Дейдара сиял, но под его взглядом улыбка исчезла.
- Ой да бросьте. Вот вам хоть раз кто-то дарил сердце?
- Дарил, - как-то надломленно ответил Сасори, и его напарник решил, что сейчас действительно лучше помалкивать. А вот если удастся не уснуть, и увязаться следом с утра... Дейдара давно заметил, что часов в восемь напарник как будто становится чуть более словоохотлив. Дейдара вернулся к своему маленькому сражению. Птичек осталось всего две, и теперь было уже понятно, кто победит.
-
-
02.02.2015 в 19:35Еще раз большое спасибо и... откройтесь, пожалуйста
заказчик
-
-
02.02.2015 в 22:19спасибо большое за такой отзыв, это очень приятно) рада, что не разочаровала, превратив радостную заявку во что-то ангстовое))
забирайте, конечно
И за ХидаКонан, если я все правильно поняла
правильно-правильно)
автор