Чужая рука взъерошивает волосы — ощущение, до крайности непривычное. Итачи замирает на миг, позволив себе расслабиться-довериться; он, должно быть, обязан отстраниться, ведь это миссия, он не слаб и не нуждается в заботе, он все давно решил и выбрал, но — какие же они теплые, руки Кисаме. И Итачи молчит, позволяя Кисаме ерошить его волосы, позволяя себе эту слабость — только сегодня, думает он. Только сегодня…
Чужая рука взъерошивает волосы — ощущение, до крайности непривычное. Итачи замирает на миг, позволив себе расслабиться-довериться; он, должно быть, обязан отстраниться, ведь это миссия, он не слаб и не нуждается в заботе, он все давно решил и выбрал, но — какие же они теплые, руки Кисаме.
И Итачи молчит, позволяя Кисаме ерошить его волосы, позволяя себе эту слабость — только сегодня, думает он.
Только сегодня…
не з.
а.